Тарасов обратил внимание на Коноваленко весной 1960-го, когда ЦСК МО (вскоре переименованный в ЦСКА) сенсационно уступил в первом матче плей-офф «Торпедо» - 5:6. Тогда большинство армейцев, вернувшись из олимпийского Скво-Вэлли с бронзой, пребывало в подавленном настроении. Анатолий Владимирович назвал ту осечку случайностью, но вратаря хорошо запомнил и в ноябре 1961 года вызвал его в сборную на товарищеские матчи с канадской командой «Чатам Марунз». Первый из них наша команда проиграла 3:5 с Николаем Пучковым в воротах. На второй тренеры решили поставить Коноваленко.
- Что думаешь, если завтра сыграешь с канадцами? – спросил Тарасов.
- Поставите – сыграю, - невозмутимо ответил Виктор.
Через 20 минут Анатолий Владимирович заглянул к нему в номер, чтобы поговорить по душам. Но голкипер уже спал.
- Я понял, что у нас появился вратарь со стальными нервами, которого давно искали, - вспоминал потом Тарасов.
Сборная СССР победила канадцев – 11:2. Коновалеко закрепился в главной команде страны и на ЧМ-1963 поехал первым номером.
- Тарасов в целом относился ко мне справедливо, - вспоминал Виктор. – Даже когда я допустил ужасную ошибку в матче со шведами на мировом первенстве в Стокгольме, не распекал. И в олимпийском Гренобле, когда я пропустил от чехов пару несложных шайб и мы проиграли (4:5), упреков не услышал. Рассказывали, что ребята за меня вступились, когда тренеры решали, кого поставить на последний матч с канадцами.
- Наш Витёк – человечище, талантище: необыкновенное, медвединое, - рассказал Владимир Юрзинов. – Я ведь с ним ещё в молодёжной сборной играл. Тарасов любил повозиться с вратарями после тренировки. Виктор после этих занятий возвращался еле живой. «Не могу, Анатолий Владимирович, устал», - пожаловался как-то Коноваленко. «Не можешь - иди работать на Горьковский автозавод», - нахмурил брови Тарасов. После этого слово «устал» Виктор забыл навсегда…
- С Сергеичем мы познакомились в 1965 году при забавных обстоятельствах, - вспоминал Борис Михайлов. – Я только начинал в «Локомотиве», Коноваленко же считался непререкаемым авторитетом, лучшим вратарем страны. Мы играли с «Торпедо», счет 1:1. Виктор прижимает шайбу, я бью ему по ловушке, он отдергивает руку, и я проталкиваю шайбу в ворота. Судья ничего не заметил и засчитал гол. «Убью, салага!» - взревел Коноваленко и с клюшкой наперевес погнался за мной. Через три года мы встретились в сборной, Сергеич тот случай не забыл, но мстить не стал. Я запомнил его добрым и веселым. Ветераны называли его «парнем с Канавина» – это район в Горьком.
Но какая у него была маска! Он в ней играл до конца карьеры, когда почти все вратари перешли на проволочные. Виктор рассказывал, что её подарил канадец Сет Мартин.
- С Сетом мы познакомились в 1961-м, потом я гостил у него дома, в Трейле, - рассказывал Коноваленко. – На чемпионате мира в Стокгольме Мартин предложил мне изготовить пластиковую маску. Я снял слепок с лица и через несколько месяцев получил посылку из Канады с пожеланием успеха. Маска оказалась очень удобной, я лишь чуть увеличил отверстия для глаз. Увы, её у меня потом украли. В Сокольниках перед матчем со «Спартаком». Пришлось выйти на игру без маски. Судьи не сразу заметили и удалили меня до конца матча. Мы проиграли 2:8.
Сборная приступила к подготовке к чемпионату мира-1969 в Стокгольме. Перед контрольными матчами в Финляндии команде дали выходной. Коноваленко махнул в Горький к семье. С подарками.
- После позднего обеда я лег вздремнуть и проспал, - вспоминал Коноваленко. - На поезд уже не успевал, мог ранним утром добраться до Москвы самолетом. Но как назло погода была нелетной. Приехал к вечеру означенного дня и позвонил Виктору Зингеру. «Плохи твои дела», - сказал вратарь «Спартака».
Тарасова на тренировке не было, а Чернышев меня выслушивать не стал и отправил в Спорткомитет. Меня принял заместитель Сергея Павлова только вечером. Наказание оказалось строгим – дисквалификация до конца сезона и на весь следующий условно. На чемпионат мира я не поехал.
Коноваленко вернулся в сборную. На чемпионате мира-1970 (он тоже прошел в Стокгольме) он играл вдохновенно и по праву был выбран в символическую сборную турнира. Лучшим вратарем директорат признал шведа Хольмквиста, хотя, по общему мнению, Коноваленко превосходил его.
В первом матче с хозяевами форвард Нильссон на всем ходу въехал в голову нашего голкипера. Виктор потерял сознание, его увезли в госпиталь. Сломанную переносицу скрепили металлическими скобами. В больнице Коноваленко попросил привезти его во дворец. Вышедший на замену 17-летний дебютант Владислав Третьяк не смог выручить сборную, наши уступили – 2:4.
В следующем матче с финнами ворота защищал…Коноваленко. И опять получил по носу. Хлынула кровь. Помощь оказали в перерыве.
- Виктор Сергеевич – мой кумир, я и 20-й номер взял, подражая ему, - вспоминал лучший хоккеист XX века по версии ИИХФ Владислав Третьяк. – Коноваленко не придерживался классической канадской школы, был вратарем от сохи. Эдакий грибок-боровичок. В сборной я называл его батяней и обращался на «вы», как и к Рагулину. С остальными был на «ты». Не было в команде игрока более авторитетного и уважаемого, чем Коноваленко.
Виктор Сергеевич сделал мне царский подарок – отдал свой 20-й номер, а сам взял первый.
Мы с ним прекрасно уживались, хотя мне было 17, а ему за 30. Перед игрой он любил разложить пасьянс, а я поспать. На следующем чемпионате мира в Швейцарии на решающий матч со шведами тренеры поставили меня. Мы выиграли 6:3 и опять завоевали золотые медали. Виктор и виду не подал, хотя на душе у него наверняка кошки скребли. После победы он принял на грудь прилично, и я с удовольствием взял над ним шефство.
Никто тогда и предположить не мог, что этот чемпионат мира станет для Коноваленко последним.
- Пока Виктор был незаменимым, тренеры прощали ему маленькие слабости, - рассказывал олимпийский чемпион Анатолий Ионов. – Отпарят в баньке, и Виктор опять побеждает-выручает.
На Олимпиаду-1972 в Саппоро Коноваленко не взяли. Он неудачно провёл первый период матча Приза «Известий» с финнами, пропустил три шайбы, в итоге наши проиграли 2:4. Проиграла сборная СССР и контрольный матч в Лужниках сразу после домашнего турнира чехословакам – 1:3.
12 января 1972 года на Ленинградском проспекте армейцы были разгромлены горьковскими автозаводцами – 8:3. Коноваленко сыграл бесподобно, а Третьяка Тарасов в середине матча заменил после четырёх пропущенных шайб. Надо заметить, что ЦСКА в том чемпионате потерпел всего два поражения.
До Олимпиады оставался без малого месяц, но в Японию с Третьяком полетел вратарь московского «Динамо» Александр Пашков. Оставаться в хоккее Коноваленко смысла не видел и повесил коньки на гвоздь.
- Виктор признавался мне в любви дважды – когда делал предложение и незадолго до смерти, - вспоминала вдова Коноваленко Валентина Дмитриевна. – Он никогда не жаловался, хотя колено мучило его всю карьеру – разрыв связок, мениска… Потом начался артроз. Одна нога высохла и изогнулась. Ещё и зрение стало подводить. Когда он был в спорте, мы жили нормально. На последующую жизнь не было заработано ничего…
Коноваленко умер от инфаркта в ледовом дворце, где работал директором.
- Да разве они… - это были его последние слова на утренней летучке. Накануне его «Торпедо» в очередной раз проиграло.
Личное дело
Виктор Сергеевич Коноваленко
Родился 11 марта 1938 года в Горьком.
Вратарь. Заслуженный мастер спорта СССР
Выступал за «Торпедо» (1956-1972, 450 матчей). Олимпийский чемпион (1964, 1968), чемпион мира (1963-1968, 1970, 1971), серебряный призер чемпионата СССР (1960/61).
Награжден орденами Трудового Красного Знамени и «Знак Почета».
Умер 20 февраля 1996 года.