Один из самых памятных матчей в истории противостояния ЦСКА и московского «Динамо» прошёл 21 ноября 1961 года. Динамовцы нанесли армейцам самое крупное поражение в истории чемпионатов СССР — 14:5. Для 18-летнего Игоря Тузика это была всего вторая игра в основе команды мастеров.
— Игорь Николаевич, вы хорошо помните тот матч?
— Конечно, это была игра, в которой у нас получалось всё. Ответственный матч, на стадионе «Динамо», количество зрителей, я думаю… вся Восточная трибуна была полной, частично Юг и Север. Мне было 18, два периода просидел в запасе — на коленях у борта, где открывалась лавочка. Для меня матч с ЦСКА был событием, там играли олимпийские чемпионы.
— В каком смысле «на коленях»?
— В прямом. Игра увлекала так, что мне, молодому, было сложно усидеть на лавочке, хотелось быть ближе к площадке. От того и просидел два периода у двери бортика.
— Каково это — в 18 лет выйти на второй в карьере матч против действующих чемпионов?
— Для меня один антураж чего стоил! Попал в раздевалку мастеров: чай, лимон, ковры… Это была динамовская футбольная раздевалка. Мы выходили на лёд из под земли, по деревянной лестнице. Выходишь наверх: софиты, народ… Смотришь на трибуны, а там всё шевелится, пар идёт. Ну это не передать словами. Для меня это было просто шикарно. Два периода я смотрел с лавочки, на третий наше четвёртое звено, ну как минимум два игрока — Григорьев и я — вышли на поле. Но и за один период я на себе почувствовал, что такое защитники Сологубов, Трегубов, Сидоренков. Настолько жёсткие, извините… по горбу, по рукам получал.
— Распространена точка зрения, что хоккеисты ЦСКА в тот день сплавляли тренера. Это действительно так?
— Никогда нельзя доверять слухам. Да, действительно в ЦСКА произошла смена тренера, в той игре управлял командой тренерский совет: Виноградов, Бабич и ещё кто-то. Короче говоря, колхоз без хозяина, то есть коллективная ответственность. А когда есть коллективная ответственность, сложно кому-то одному взять на себя роль лидера. Что касается «Динамо», я помню собрание которое накануне проводил Аркадий Иванович Чернышёв. Он всё время ставил задачу прострела: один из крайних получал шайбу, а противоположенный край шёл на дальнюю штангу. Шла прострельная передача, которую замыкали. Это приблизительно то, что делали позже Владимир Ковин, Александр Скворцов и Михаил Варнаков. Типично такая же игра. Ковин сбрасывал крайнему, который входил в зону и чуть притормаживал. В это время второй крайний шёл на дальнюю штангу, а Ковин — на другую. Передачи с одного края на другой с отрывом проходили, и в пустые добивали. Так же и мы играли в том матче; тройка Виталия Стаина с Александром Стригановым, Валентином Алексеевым забросила семь шайб (пять на счету Стриганова и дубль сделал Стаин). У Стриганова отец играл в русский хоккей. И у него эта школа была, он очень быстро катался. Алексеев тоже быстрый парень, чем-то напоминал Юрия Ивановича Моисеева. Такой же резкий: тормознёт, потом уйдет с шайбой. Манипулируя шайбой и движениями уходил в отрыв. Опытный Стаин их объединял, ну а Юрзинов и остальные помогали.
Армейцы не смогли справиться с нашей тактикой. В той ситуации без тренерских, управленческих решений им не удалось найти адекватного ответа, перестроиться. Не было человека, который управлял боем и отвечал за результат.
— Эти прострелы были каким-то новшеством?
— Не совсем. Я не знаю, откуда Аркадий Иванович взял это — может быть, «привёз» из Канады. Но вот эти прострелы у нас хорошо проходили. Мы вроде бы упрощенно действовали, но это получалось. Армейцы же, как правило, сохраняли шайбу в зоне атаки, крутили там. Но в тот раз у них не получилось. Чернышёв, видимо, знал ситуацию в ЦСКА, поэтому говорил об остроте и быстроте. Рассчитывал, что армейцы не станут быстро возвращаться из атаки в оборону, получится разрыв между линиями.
— После первого периода, при счёте 8:0, Аркадий Иванович призывал добивать соперников?
— Нет, он всегда серьёзно и уважительно относился к соперникам. За это старое поколение игроков его очень любило. При этом, не могу сказать что он был нетребовательным. Он мог и жёстко сказать, и ошпарить мог. Но в той ситуации… Я помню движение Аркадия Ивановича, у него была какая-то эйфория. Он по лавочке ходил, что-то комментировал, с судьями вёл какие-то разговоры. Был доволен тем, как складывалась игра. Кстати, трансляция того матча на началась только со второго периода. Представьте, что ощутили люди у телевизоров: 8:0 — народ не мог понять в чём дело.
— После восьми шайб в первом периоде, во втором был всего один гол, а в третьем — по пять в те и другие ворота. Почему результативность получилась такой разной?
— Заговорила не только совесть, но и другие качества спортсменов. Они не могли столько проигрывать. Я почему и говорю, что нас хлестали по-чёрному. А Аркадий Иванович кого-то, видимо, снял, поэтому мы молодые, получили возможность выйти на лёд. В 18 лет это, конечно, для меня было событием. Погода была довольно морозная, битком народу, играешь против звёзд. У меня и самого эйфория была.
— Слухи о сливе матча появились в то время уже были, или появились значительно позже?
— Может быть что-то и сразу было, но мне возраст не позволял акцентировать на этом внимания. Потом могли быть уже всевозможные байки. Я знаю только то, что в той ситуации происходило на поле. Что на тренерском месте не было хозяина. А хозяин нужен был довольно жёсткий, по тем временам. Не случайно же Тарасов потом многих людей поменял.
— Имеете в виду легендарных Николая Пучкова и Ивана Трегубова?
— Помимо них первое звено ЦСКА — Валентин Сенюшкин, Игорь Деконский, Владимир Брунов. Уважаемые люди, но пришло время, и они перестали быть первыми, хотя до этого привлекались в сборную. Тарасов понял, что они не уже не тянут и стал на первый план выводить более молодых Альметова, Локтева и Александрова. Я помню, Аркадий Иванович нам показывал как играет их звено, разбирал: защитники играют так, нападающие эдак. Точку Альметова знаете? Да, все знают. Альметов в игре — три гола забивает с этой точки. Кто отдаёт? Локтев и Александров. Как сегодня Гусев — все знают его точку, но он с неё всё равно забивает. Тарасов смог их правильно использовать и нашёл отличную замену первой тройке. Потому и был великим тренером. Или взять Фирсова, против которого я играл на молодёжном уровне, когда ещё он был в «Спартаке». Потом он перешёл в ЦСКА, и я видел как с ним работал Тарасов. Буквально за два-три месяца Фирсов превратился в совершенно другого игрока. Анатолий Владимирович поставил ему выход из зоны, приём, атаку, умение сохранять шайбу — и в первом же сезоне тот стал одним из лидеров ЦСКА.
— Что ещё изменил Анатолий Тарасов, которого вернули на пост главного тренера ЦСКА почти сразу после того исторического поражения?
— Вот вы на велосипеде катались? Знаете, когда цепь заедает — надо просто провернуть педали, чтобы она встала на место. В моём понимании нечто подобное произошло с ЦСКА после возвращения Анатолия Владимировича. Эта ситуация дала возможность провернуть цепь — то есть тех игроков. Помимо этого ещё получилось подкрутить дисциплину.