Ну хорошо, не идеального – идеальных вообще не бывает. Даже не самого титулованного – трех золотых олимпийских медалей у него нет. Не самого любимого – для того, чтобы защитнику быть любимым, надо иметь какую-нибудь изюминку, отличительную черту, особость, чем-то выделяться даже на фоне блистательных форвардов. Владимир Лутченко не сильно выделялся, он не был самым заметным среди мастеров, которые его окружали и в начале, и по ходу, и в конце карьеры в клубе и сборной. Это было целое созвездие – Александр Рагулин, Эдуард Иванов, Виктор Кузькин, Олег Зайцев, Владимир Брежнев, Игорь Ромишевский, Геннадий Цыганков, Александр Гусев, Сергей Бабинов, Вячеслав Фетисов, Сергей Стариков, Алексей Касатонов, в сборной еще и Виталий Давыдов, Валерий Васильев, Юрий Ляпкин, Зинэтула Билялетдинов, Василий Первухин, и это далеко не все, с кем играл Владимир Лутченко (легче назвать тех, с кем он в паре хотя бы раз не выходил на лед).
У каждого, даже таких суперзвезд, как Фетисов и Васильев, был какой-нибудь небольшой, но недостаток, который тем не менее придавал узнаваемости. У Лутченко недостатков не было, у него все было ровно, по всем компонентам – физические данные, характер, мощь, катание, техника, дисциплина, видение поля, силовая борьба, чувство партнера, бросок. Все находилось в гармонии, все было настолько правильно и рационально, что его роль не казалась заметной. У меня нет цифр по «плюс-минус», не говоря уже о других параметрах, включая проведенное на площадке время, но беру на себя смелость утверждать, что Владимир Лутченко целое десятилетие был в стране наименее ошибающимся защитником, грубо говоря, «косячил» меньше всех, при том, что выходил в первых звеньях, и играл против сильнейших звеньев тоже. Риск в разумных пределах, особенно при подключениях к атаке, тоже входил в перечень «незаметных достоинств».
Как ни парадоксально, именно благодаря ровности и правильности Лутченко ни разу не был отмечен индивидуальными призами на всех своих чемпионатах мира, восемь из которых были для сборной СССР победными – его не то что не признавали лучшим защитником, но и в символическую сборную не включали. В то же время в символическую шестерку внутреннего сезона Владимир Яковлевич входил шесть раз подряд, что можно считать уникальным достижением.
Для того, чтобы быть отмеченным индивидуально, надо было больше забивать, что Лутченко вполне мог делать – его рекорд 1975 года, когда он забросил в ворота знаменитого шведского вратаря Лейфа Хольмквиста четыре шайбы в одном матче, до сих пор не побит. Правда, было это не на чемпионате мира, а на Призе «Известий» в Стокгольме (турнир проводился с разъездами), что шведы до сих пор помнят. Добавлю, что яркой победе предшествовали три подряд оплеухи в Праге - 2:4, 1:6 и 2:9, отсюда и настрой.
Владимир Яковлевич относит феноменальный результат на счет партнеров – звена Михайлов – Петров – Харламов, которое шведы всеми силами пытались сдержать, и Валерия Васильева, который страховал новоявленного снайпера. Но все равно забросить четыре шайбы - дальним броском, с отскока, и дважды после выхода один на один – результат удивительный. Был еще один момент в первой половине 70-х, когда Лутченко и игравший с армейцем в паре Юрий Ляпкин раззабивались так, что тогдашний старший тренер сборной Всеволод Бобров сказал, что два Бобби Орра в паре не нужны.
В общей сложности на счету защитника Лутченко в сборной оказалось 36 голов в 297 матчах (по количеству игр - шестое место среди великих). У защитников больше шайб на счету снайпера-оборонца номер один Фетисова, уступает Лутченко Касатонову, Васильеву и Трегубову - вот, собственно, и все (кстати, и среди защитников ЦСКА с 58 заброшенными шайбами он шестой по результативности). Другое дело, что на крупнейших турнирах он действовал строже, чем на турнирах второго ряда, и это естественно – ответственность за командный результат всегда была у него повышенной.
Многое, если не все в том, что он стал именно таким суперправильным оборонцем, шло, конечно, от Тарасова. Анатолий Владимирович получил возможность огранки этого таланта, когда Володе Лутченко исполнилось 16 лет, и его начали привлекать к тренировкам основного состава ЦСКА. А взялся он, такой высокий, физически крепкий и одаренный, из подмосковного Раменского.
…На известном детском снимке он улыбается, но чуть-чуть, уголками губ. Видно, что мальчик скромный, застенчивый, аккуратный - так никогда не повышавшая голос мама его и воспитывала. Отец ушел из семьи, когда Вове было шесть лет. Мама работала на заводе, во многом полагалась на самостоятельность сына. Жили они на окраине (а Раменское 50-х было рабочим поселком, чуть ли не деревней с парой-тройкой каменных домов), было где и мяч погонять, и шайбу, улица предоставляла и другие развлечения, которых Вова не чурался, но спорт, на его счастье, оказался в приоритете.
Подростком Лутченко был выше сверстников на голову, за местный «Сатурн» в футбол, баскетбол и хоккей играл с ребятами, которые были на три-четыре года (а то и на пять лет) старше, что и произведет впечатление даже на тренеров ЦСКА… А на самого Володю впечатление произвел чемпионат мира 1963 года – репортажи из Стокгольма впервые транслировало советское телевидение, именно этот год можно считать началом большого хоккейного бума, и та победа сборной СССР сильно подтолкнула Лутченко сделать такой серьезный шаг, как записаться в настоящую хоккейную школу. Причем он почти уже оказался в «Спартаке», но второе посещение сорвалось по причине того, что он перепутал Ширяево поле с Сокольниками, а в ЦСКА на Ленинградке заглянул, можно сказать, случайно. Коньки выдали на два размера меньше, в них и показывался, но через день уже ехал на первую тренировку.
Через год команда 1948-1949 года рождения (Валерий Харламов, Юрий Блинов, Александр Смолин) выиграла поводившийся в Сокольниках финал первенства СССР среди юношей. «Молодежку» курировал помощник Анатолия Тарасова Борис Кулагин, а через некоторое время за них взялся Сам. На Тарасове, как позже скажет Лутченко, в хоккейном ЦСКА держалось все. Неожиданный дебют в основе состоялся уже 9 ноября 1966 года в Новосибирске, когда пришлось спешно заменить Виктора Кузькина. В минус 25 на открытом стадионе 17-летний Володя Лутченко вышел в паре с Владимиром Брежневым, и погоды не испортил.
В ЦСКА был полный комплект защитников - сплошь чемпионов мира, золотая медаль неофициального юниорского первенства Европы-1967 в команде Николая Пучкова ничего не добавляла к ближайшим перспективам, и Лутченко чуть было не дрогнул, когда его позвали в «Крылья Советов». Прознавший об этом Кулагин отрезал: такого шанса, как в ЦСКА, больше может и не быть. За шанс пришлось бороться, для чего за первые два года Володя Лутченко ради хоккея дважды обогнул земной шар по экватору, приезжая на тренировки из Раменского и возвращаясь обратно.
Тарасов понимал, что в его руки попал талант, поэтому и гонял его больше остальных. Добавлять Володе надо было во всем, но прежде всего – в быстроте игрового мышления и технике. У любимых учеников мэтра (из этого поколения самым любимым был Смолин) была одна «привилегия» - удостаиваться особого внимания и дополнительных нагрузок. Как-то Анатолий Владимирович в уральском турне (Свердловск – Челябинск) на превращавшихся в пресс-показ открытых тренировках так нагрузил образцового Лутченко, что очередной приказ «20 кувырков!» был, неслыханное дело, проигнорирован.
Произносимое Тарасовым с особой интонацией обращение «молодой человек!» ничего хорошего не сулило, для рядового Лутченко в этом конкретном случае обернулось удалением с тренировки, снятием с матча, а по возвращении – трехдневной гауптвахтой с разгрузкой кирпичей в военном госпитале близ Курского вокзала. С ветеранами Анатолий Владимирович действовал чуть гибче, а от новобранцев подчинения требовал беспрекословного. Если ругает – значит, озабочен ростом, примерно это и услышал штрафник по возвращении с гауптвахты. А тарасовское «я в тебя верю!», услышанное на скамейке во время кубкового матча со «Спартаком», окрылило не только тогда, а чуть ли не на всю жизнь.
В «Крылья» пришлось уйти не Лутченко, а еще одному запасному защитнику Николаю Подкопаеву. А Володя Лутченко перетерпел, где-то пересилил себя, не испугался грозящей участи вечно запасного, и в декабре 1967-го уже дебютировал в первой сборной на Московском международном турнире в паре с Владимиром Мериновым. Олимпиаду-1968 по молодости пропустил, следующего призыва в сборную пришлось ждать еще целый год, он и в ЦСКА осенью 1968-го оказывался в запасе, спад преодолел работой по-черному, и в числе великолепной семерки дебютантов отправился на чемпионат мира-1969.
Лутченко образца весны 69-го заслужил в том числе тренерскую реплику «не выдержал напряжения», поэтому в заключительной встрече с канадцами не участвовал. Но и авансы молодому защитнику, как и в ЦСКА набиравшемуся ума-разума рядом с великим Александром Рагулиным, тоже были выданы. Во-первых, хвалил Тарасов: «Юный Лутченко – хоккеист с огромным игровым потенциалом. Неуемная жажда игры, большая разрушительная мощь, стремление отдать пас своевременно и остро… Я верю в Лутченко. Верю, потому что он очень хороший, скромный и трудолюбивый парень».
Много лет спустя Александр Павлович Рагулин, вспоминая своих партнеров, так охарактеризует молодого Лутченко: «Поначалу сыроват был, но голова у него хорошо варила уже тогда. Ему не надо было прививать культуру игры – он ею владел, с катанием все было в порядке, с характером тоже, оставалось набирать в остальном, но за этим дело не стало».
…В 1971-м Владимира Лутченко наряду с Валерием Васильевым признали лучшим защитником страны. В 22 года он был уже трехкратным чемпионом мира и заслуженным мастером спорта. Через год после победной Олимпиады в Саппоро и серебра на чемпионате мира в Чехословакии ждало новое испытание, может быть, самое главное в жизни – Суперсерия-1972 с канадскими профессионалами. Лутченко прошел его достойно и стал единственным защитником советской сборной, получившим памятный перстень как лучший игрок матча. По одним данным это была шестая игра, и первая в «Лужниках», окончившаяся поражением хозяев. Владимир Яковлевич в одном из редких интервью говорил, что перстень он получил за последний матч ( нем он как раз забросил шайбу), но суть не в этом – почетную личную награду он бы охотно обменял на победу и в матче, и в серии.
Лутченко сыграл во всех восьми встречах – в Монреале и Торонто выходил на лед седьмым защитником, в основном с Рагулиным, в Виннипеге и Ванкувере в паре с Цыганковым, в первых трех встречах в Москве с Ляпкиным в спартаковской пятерке, в последней – с Цыганковым. Лучшим матчем считает ванкуверский, но, насколько я помню те сентябрьские ощущения, к Владимиру Лутченко вообще было меньше всего претензий. У него свой взгляд на неудачу в Москве – завышенные ожидания, накачка сверху, общая нервозность, что-то объясняет и реплика Валерия Харламова перед выходом на лед в лужниковском Дворце спорта: «Мы что, опять в Монреале играем?» (с трибун уже слышалось «Гоу, гоу, Кэнэда!» - это на фоне унылой номенклатурной советской «торсиды» зажигали три тысячи канадских болельщиков). Но в любом случае Суперсерия стала вехой, и в первую очередь, конечно – для непосредственных участников. Момент, когда пассажиры рейса Монреаль-Торонто при появлении игроков советской сборной встали и зааплодировали (летевшие этим же рейсом канадские звезды это видели), запомнился на всю жизнь.
…Карьера Владимира Лутченко настолько в канве всего того, чем жил советский хоккей, что рассказывать о его пути – все равно что рассказывать про пути-перепутья нашего хоккея 70-х. Все прошли при его непосредственном участии, число выходивших с ним в паре на лед только в сборной не ограничивается двумя десятками человек, для всех он оказывался идеальным партнером, проложив мостик от поколения 60-х к поколению 80-х. Одна боль все-таки остается – его с Сергеем Бабиновым Виктор Тихонов перед Олимпиадой-1980 отцепил в самый последний момент – после злополучной, как оказалось чуть позже, разгромной победы в контрольном матче с олимпийской сборной США (10:3, обернувшиеся «чудом на льду» и цифрами 3:4). Я больше, чем уверен, что решение Виктора Васильевича было по меньшей мере поспешным и непродуманным.
Последний матч за сборную СССР Владимир Лутченко проведет в Братиславе 14 сентября 1980 года. Через несколько дней в первом же матче сезона со «Спартаком» он получит самую страшную в карьере травму – осколочный перелом руки, после операции восстановление займет больше года, он еще выйдет на лед в нескольких матчах за ЦСКА, не собираясь ставить точку, но по завершении сезона ему вежливо предложат работу в системе клуба. В какой-то степени начальственная должность в армейской спортшколе после окончания ВШТ будет везением, но только в какой-то степени.
Во второй половине 90-х безденежье погонит далеко за рубеж, аж под Бостон, где руку помощи в трудный момент протянет вратарь той самой золотой олимпийской сборной США Джим Крэйг - вместе они будут заниматься своей «Школой олимпийских чемпионов», а когда проект будет заканчиваться, ему позвонит будущий глава Канадской хоккейной ассоциации Том Ренни и предложит стать скаутом «Нью-Йорк Рейнджерс» по Европе. Похоже, на рубеже веков о Лутченко в Северной Америке помнили больше, чем в России. Ну, такие парадоксы тоже бывают.
Про полтора десятка лет этой его деятельности рассказывать, наверное, рано. Если каждые полтора-два года с Владимиром Яковлевичем продлевали контракт – значит, это была качественная работа. Важно, что все это время Лутченко не уходил из российского хоккея – и как функционер, и как действующий хоккеист-ветеран.
С днем рождения Владимира Яковлевича в конце десятых поздравили непосредственно на Красной площади, когда там проводился памятный многим матч легенд нашего хоккея. Лутченко по причине травмы на лед не выходил, чествовали его вместе с Александром Якушевым – два богатыря нашего хоккея родились в один день, с разницей в два года.
В сентябре 1972-го они и перстни получили в один день – Якушев очередной из своих четырех, Лутченко – единственный. Но защитникам в принципе славы достается меньше. Это очень хорошо понимал антагонист Анатолия Тарасова Всеволод Бобров, в начале 70-х так оценивший нынешнего юбиляра: «Мне кажется, что Володю пройти один на один невозможно». Если это и преувеличение, то небольшое.
Досье
Владимир Яковлевич ЛУТЧЕНКО
Родился 2 января 1949 года в Раменском Московской области. Советский хоккеист, защитник, тренер, спортивный функционер. Заслуженный мастер спорта (1970).
Карьера игрока: 1966-1981 – ЦСКА. В клубе провел 15 сезонов (больше только у Кузькина, Третьяка и Викулова). 1967-1980 – сборная СССР.
В чемпионатах СССР – 482 матча, 58 заброшенных шайб и 42 голевых передачи. В клубных суперсериях – 25 матчей, 8 голевых передач.
На чемпионатах мира и Олимпийских играх - 114 матчей, 11 голов и 24 передачи. В Суперсериях СССР-Канада – 16 игр, 2 гола и 5 передач. На Московском международном турнире – 55 игр, 8 голов и 11 передач. Всего за сборную СССР – 297 матчей, 36 голов.
Достижения: олимпийский чемпион 1972, 1976, чемпион мира 1969-1971, 1973-1975, 1978-1979, серебряный призер чемпионатов мира 1972, 1976, бронзовый призер 1977, чемпион юниорского первенства Европы (неофициального) 1967.
Чемпион СССР 1968, 1970-1973, 1975, 1977-1980, серебряный призер чемпионатов СССР 1967, 1969, 1974, 1976, обладатель Кубка СССР 1967-1969, 1973, 1977, 1979, финалист 1976. 1971-1976 – в символической сборной сезона (шестерка лучших). 1968-1972 – в списке лучших хоккеистов сезона.